|
|
Рыболовство считается мирным, идиллическим спортом, а рыболовы рассматриваются как любящие природу, романтические личности. Но не требуется особых знаний по биологии, чтобы понимать, что рыба ощущает боль так же, как и человек, потому что имеет высоко организованную нервную систему; она обладает инстинктом самосохранения и, как все живые существа, испытывает ужас смерти. Ее смерть очень жестока: от медленного удушья, с разорванными внутренностями или губой. |
|
Охота сопровождается более острыми ощущениями, чем рыболовство. Один из охотников на крупную дичь описывает, как он ранил большого слона в Африке. Вместо того, чтобы убить его сразу, он развел костер и сделал себе чашку кофе. Налюбовавшись на поверженного слона, охотник начал стрелять наугад в раненое животное, наблюдая, что происходило при этом с животным. Наконец, слон, у которого из глаз катились крупные слезы, перевернулся на бок и умер. |
|
|
Охотники воспевали агрессивность, переживаемую во время охоты, восторг преследования врага с оружием в руках и с жаждой убить его, называя это восторгом борьбы не на жизнь, а на смерть. По поводу этих «мужских доблестей», обнаруживающих себя при охоте, проф. Фриман писал в 1869 году: «Риск при этих видах спорта и предполагаемая мужественность, когда себя подвергают риску, обычно подчеркиваются, как одно из достоинств этого вида спорта. Возможно, я очень слеп и низок духом, но мужественный дух охоты на лис мне совсем не представляется мужественным, а одновременно трусливым и тупым. Дух охоты труслив, потому, что жестокость направлена против жертвы, которая не может защититься от мучителей, находящихся в полной безопасности. Дух охоты туп, потому что глупо бы было рисковать жизнью без достаточной причины. Мужественно, более, чем мужественно, поведение человека, который жертвует собой или рискует своей жизнью за достойное дело. Но я не вижу ничего мужественного, абсолютно ничего достойного в том, что человек рискует жизнью ради недостойного дела или без причин вообще». |
|
|
|
Еще в XII веке Джон из Салисбери критиковал охотников, говоря: «Постоянно следуя этим путем в жизни, они теряют значительную долю своей гуманности и становятся почти такими же дикими, как те звери, на которых они охотятся». В Великобритании особую популярность приобрела охота на лис, хотя она не преследовала экономических целей; как жаловались фермеры, собаки приносили больший урон их хозяйству, чем лисы. Уничтожение дичи в результате охоты привело к необходимости создания парков как места для охоты. Другой пример «мужественного» спорта, практиковавшегося в Австралии до самого недавнего времени, — охота на кенгуру. Беззащитное животное убивали сотнями ради удовольствия убить. Охота обычно проводилась ночью, животных слепили прожектором, чтобы они не могли убежать, затем подходили к кенгуру, брали его за голову и перерезали горло. В охоте на кенгуру отсутствует даже азарт погони, борьбы — в ней нет ничего, кроме удовольствия перерезать животному глотку. Охота в заповедниках в нашей стране обеспечивала такого же рода удовольствие охотникам, которые сидели на низкой вышке, метра два над землей, и их дичь — прикормленные кабаны — паслась у них под ногами. |